Одно из интереснейших занятий, особенно для экономистов и политологов, – прогнозы на год грядущий. Предновогодние дни – самое время достать с пыльной полки данные за год до этого предсказания экспертов и сопоставить с пережитым. Ну и... снова погадать на будущее.
В беседе с обозревателем KM.RU наши постоянные эксперты ответили на три простых вопроса:
1. Каким был уходящий год для российской экономики?
2. Можно ли ожидать какой-то оптимизации российской экономики в целом на основе более или менее положительных тенденций?
3. Год назад экономисты предсказывали развал еврозоны в 2011-м, но этого не случилось. Ожидать ли этого в наступающем 2012 году?
Директор Института проблем глобализации, доктор экономических наук Михаил Делягин:
1. В 2011 году нефть впервые перестала помогать нашей экономике. Резкий, практически беспрецедентный скачок цен на нефть, когда цена за баррель выросла на 42%, не привел ни к какому ускорению экономического роста, которого, казалось бы, следовало ожидать. На деле получается, что государство и бизнес просто захлебываются от денег, а никакого эффекта нет. Мотор ревет, машина трясется – и все стоит на месте... ну хорошо, ползет еле-еле.
Резкий рост доходов государства и частного бизнеса виден хотя бы по тому, что растет количество миллиардеров, миллионеров, а в федеральном бюджете валяются без движения 6,7 трлн руб. – почти две трети годовых расходов, которые власти просто не знают куда девать. И на этом фоне реальные доходы большей части населения падают. Удалось лишь сократить их падение по итогам января-ноября 2011-го, но нужно учитывать, что, во-первых, официальная цифра инфляции сильно занижена, а во-вторых, показатель роста доходов населения определился при включении в расчет сильно выросших доходов богатейшей части общества, которые статистически посчитали с доходами всех остальных. Соответственно, если изъять из этого показателя доходы богатейших граждан, то получится, что доходы не только бедных, но и среднего класса в реальном исчислении упали.
Это – шокирующий, беспрецедентный и катастрофический факт. И выступления людей на Болотной и на Сахарова имели под собой и вполне реальную экономическую основу. В стране набирает мощь экономическая катастрофа, а руководство убаюкивает себя мыслью, что «раз у них там, наверху, все хорошо, значит, и у всех остальных все хорошо». Это – очень принципиальный момент: в 2011-м Россия окончательно разделилась на «нас» и «их»: на людей, которые, может быть, и не разделяя позицию протестующих, пусть и издеваясь над белыми ленточками, все же видят, что это – именно белые ленточки, и на тех, кто вместо них видит презервативы. Это разделение в уходящем году стало особенно жестким, отчетливым.
2. Для этого наше руководство должно поумнеть, а предпосылок для этого пока нет. Есть судорожные политические метания, но нет никаких изменений в экономической политике. У нас будет волна негодования людей по итогам президентских выборов. Нет никаких оснований, что процесс избрания Путина президентом будет произведен менее похабно, чем процесс выборов в Госдуму. А осенью следует ожидать волну протестов, вызванных реформой бюджетных организаций. Казалось бы, проще вообще отменить эту реформу, и все будут довольны. Но отменить ее значит заведомо сократить масштабы уже намеченного воровства, а под него, знаете ли, уже ипотечные кредиты на Западе взяты, уже замки куплены. И если отменить реформу – как прикажете эти кредиты оплачивать?..
3. Такой вариант есть. Вероятность этой угрозы сопоставима с вероятностью того, что в 2012-м на Москву упадет метеорит...
Директор Института социальной политики и социально-экономических программ НИУ ВШЭ, доктор экономических наук Сергей Смирнов:
1. В начале года мы вообще не знали, что нас ждет. Была очень нейтральная и, если можно так сказать, вязкая картина. Непонятно было, куда пойдут мировые тренды. Ведь вся эта катавасия с Грецией, со всеми прочими сюжетами и с угрозами евро началась не с самого начала года, а далее, по мере развития событий. На самом деле, если посмотреть прошлогодние прогнозы, можно установить, что вряд ли кто из экономистов или тех же самых социологов попал в точку. Были общие высказывания, что мир ждет экономическая катастрофа, и далее в том же роде. Мы знаем, что ряд экспертов намеренно придерживаются алармистской позиции. Их можно понять: лучше готовиться к худшему, чтобы потом сэкономить какие-то ресурсы. Так что, как мне кажется, всерьез эти прогнозы мало кем воспринимались.
По моим прогнозам, в 2011-м могло быть хуже; вероятность того, что будет лучше, я оценивал как ничтожно малую. В реальности же был соблюден некий баланс. Евро не рухнул. Рубль, хотя и страдал от большей волатильности, особенно со второй половины года, что делает и сейчас его поведение и поведение граждан непредсказуемым, но мы все при этом понимаем, что если наша валюта и рухнет, то «не завтра». И поэтому рублевые вклады населения в банках продолжают расти, и, как мне кажется, в экономике в 2011 году ситуация была относительно благоприятной.
Чего не скажешь о политической жизни, состояние которой угрожало подорвать хрупкое и относительное экономическое равновесие. Но у России есть «амортизаторы», и когда нам говорят об угрозе «оранжевой революции», я отвечаю: «Уважаемые коллеги, посмотрите, «оранжевые революции» характерны для стран с относительно низким уровнем экономического развития». Египет (я говорю про «оранжевые революции» в широком смысле) тут – лучший пример. У нас же ситуация по сравнению с началом 90-х годов (с тем же 1991-м) изменилась радикально. Потому что те, кто ходит на митинги, как и те, кто стоит у власти, обросли некими материальными активами – имуществом, и им есть что терять. И потому не в интересах ни той, ни другой стороны разбалансировка ситуации до такой степени, когда начинают возникать угрозы уже для личной безопасности граждан, для сохранности их имущества, сбережений.
Мне кажется, что власть и оппозиция все же найдут общий язык, и в конечном счете это будет благом для экономики. Потому что мы знаем, что инвесторы сейчас вывозят капиталы из России, понимая определенные риски. И сглаживать эти риски – задача оппозиции на будущий год. Хотите побеждать? Побеждайте. Но, пожалуйста, мирным путем!
2. Все будет зависеть от января, февраля и марта – от того, какая аура будет сопровождать предвыборную кампанию кандидатов в президенты, какие будут следовать заявления, какие гарантийные обязательства последуют за этим. Вспомните, когда пришла советская власть, сперва она конфисковала все что возможно, но потом потихоньку начала отыгрывать назад: вспомним те же самые концессии в период нэпа, до прихода Иосифа Виссарионовича. И мне кажется, что инвесторы будут прислушиваться к этим сюжетам. Другое дело, что вывозимые из России капиталы носят по большей части спекулятивный характер: игра на фондовом рынке, слежение за курсом акций и т. д. Т. е. это, как правило, не долгосрочные инвестиции. Да, есть долгосрочные инвестиционные проекты в той же автомобильной промышленности, которые пришли с Запада и с Востока. Но в массе своей большинство инвестиций – краткосрочные, которые можно в любой момент обналичить и вывезти из страны (в рамках закона, разумеется). И это – тоже одна из основных задач правительства, обеспечить уверенность инвесторам в завтрашнем дне. Не только для местного населения, но и для иностранных инвесторов, потому что они выходят на международный рынок и определяют имидж страны. По их впечатлению от нашей страны складывается и общий имидж России как экономического партнера.
3. Да, в этом году не развалилась, но дальнейшая ее судьба лежит уже скорее в психологии людей. Я не уверен, что если еврозона развалится, то европейцам станет от этого лучше: ведь возникнут серьезные административные издержки. Чисто бытовой пример: пусть сохранится безвизовый режим, но появится масса обменников, и уезжая, например, из Франции в Германию, нужно будет менять новые франки на новые дойчмарки. Возникнет масса иных институциональных издержек. В конце концов, евро уже накопил достаточно большую историю.
Кто-то, конечно, скажет, что развал еврозоны – это развал западной идеологии, всех этих либертарианских идей, развал прежней модели мира. Угрозы этого в определенной мере существуют, но они определяются не столько экономикой, сколько неправильным потребительским поведением населения. Мой замечательный коллега, профессор Владимир Николаевич Лексин из Института системного анализа, провел конкретные расчеты, согласно которым установил, что если уровень жизни населения в Китае достигнет 50% от уровня жизни населения в Германии, то никаких ресурсов Земли уже не хватит – при нынешнем-то уровне развития технологий. Значит, нужно будет либо бешеными темпами развивать нанотехнологии, либо сказать: «Ребята, давайте будем придерживаться принципов разумного самоограничения. Давайте не будем раз в год менять автомобиль, не будем гнаться за роскошью, будем придерживаться принципа разумной достаточности, согласно идеям нашего замечательного соотечественника Владимира Ивановича Вернадского и француза Тейяра де Шардена, что человек должен жить в гармонии с природой. Только так мир может выжить в дальнейшем, в т. ч. его экономика.
Источник
